| Мы уже познакомились с двумя иерархическими моделями общества – тиранией и геронтократией, призванных подавить большинство участников социальной пирамиды. И если у приматов подобные модели успешно прижились, то психика и потребности человека слишком сложны для подобного «порядка» и не могут существовать под таким давлением бесконечно.
Объяснение этому в своё время дал ещё Эрих Фромм в своей работе «Здоровое общество». Он пишет: «Правящие тираны могут преуспеть в подчинении себе своих собратьев и в их эксплуатации, но они бессильны воспрепятствовать их реакции – подвластные им люди становятся подозрительными, запуганными, одинокими. . У них развивается апатия и наблюдается такая деградация умственных способностей, инициативности и мастерства. Падение таких режимов происходит не только под воздействием внешних причин, но вследствие того, что большинство людей теряет способность разумно и эффективно действовать, постепенно утрачивает способность выполнять функции, необходимые для их поработителей.
Случается, они накапливают столько ненависти, что готовы уничтожить и, правителей, и существующий режим, и себя вместе с ними. С другой стороны, у них может возникнуть такое чувство независимости и стремление к свободе, что их творческий порыв становится основой для создания нового, более совершенного общества».
И для этого человек использует альтернативные программы поведения, заложенные в нас когда-то естественным отбором, - утверждает Виктор дольник в своём труде «Естественная история власти». Оказывается, даже у обезьян можно найти удачные попытки к установлению демократии!
Демократия у приматов
Особенно хорошо это удаётся карликовым шимпанзе бонобо, которые выработали много способов смягчать конфликты. Не смотря на то, что эти приматы живут группой, у них нет жёсткой иерархии. Бонобо не морочат себе голову отстаиванием своего статуса – они тратят почти всё своё время на игры и обучение, бесконечные любовные похождения, помогают друг другу ухаживать за шерстью и улыбаются, как счастливые дети. Шимпанзе могут подолгу сидеть, обняв друг друга и получая от этого удовольствие и успокоение. Таким же образом они предотвращают обиды и мирятся друг с другом.
Отсутствие программ жесткой иерархии и боевой организации делает шимпанзе не способными к чётким и сложным оборонительным действиям и территориальным войнам. Впрочем, они и не нужны им при их образе жизни и умении лазать по деревьям, от которых они обычно далеко не уходят. Спят шимпанзе тоже в безопасности, строя на ночь гнезда на ветвях дерева.
Среди шимпанзе, как и среди людей, есть уклоняющиеся от иерархических стычек особи – и самцы, и самки. Некоторые даже пытаются, и притом успешно, примирять ссорящихся, обнимая и того и другого. Такие особи состоят в группе, не занимая в ней ни самого высокого, ни самого низкого положения, и в крайнем случае могут дать отпор агрессии. С самцами-одиночками иногда могут дружить иерархичные самцы, в том числе и высокого ранга. Значит, последние оценивают положение своего друга в группе как достойное.
Помимо дружбы «на равных» у шимпанзе есть покровительственная дружба, когда старший и более сильный защищает более молодого и слабого, а тот при этом не старается вести себя заискивающе. Взрослые сестры сообща заботятся о детенышах, старшие дочери помогают матери заботиться о младших братьях и сестрах, а сыновья играют с «молодёжью» и обучают житейским премудростям.
Демократия у людей
Антиагрессивные и альтруистические программы поведения шимпанзе, несомненно, родственны нашим программам поведения. Для многих людей иерархическая борьба тоже неинтересна, поскольку у них есть иные ценности и иные способы самоутверждения. В нашем обществе подобная самодостаточность даже возведена в ранг достоинства и указывает на исключительно зрелую личность.
Люди, как и карликовые шимпанзе, способны поддерживать отношения, в которых агрессивность сведена до минимума, иерархия не мешает дружескому общению, а само это общение ободряюще и приятно. Мы поддерживаем стремление к благотворительности, альтруизму и пацифизму, проповедуем идеи равенства – причём порой даже вопреки здравому смыслу… Большинство людей стремится избегать конфликтов и ради этого готовы поступаться своими интересами.
Доброжелательный и «успешный» в нашем понимании человек умеет широко улыбаться – хотя у любого животного в дикой природе подобный оскал воспринимается как угроза и даже вызов. Секрет в том, что когда два человека одновременно улыбнутся друг другу, иерархическая программа каждого из них воспринимает улыбку как мягкую, но уверенную в себе готовность к отпору, а другая программа - как поощрение. В итоге «где-то там» принимается подсознательное решение, что в данном случае можно не бояться и обойтись без выяснения иерархического ранга, а сразу признать встречного равным себе.
В поисках свободы
Демократия - продукт борьбы разума с теми животными инстинктами людей, которые толкают их самособираться в жёсткие авторитарные иерархические системы. Демократия позволяет большинству людей реализовать другие инстинктивные программы, тоже заложенные в человеке, - желание быть свободным, потребность иметь собственность (включая землю, дом, семью). При этом она запрещает убивать, воровать, притеснять слабых; она использует неизбежную для человека пирамидальную схему организации и соподчинения, и не даёт человеку абсолютной свободы, которую принято считать одной из наиболее важных потребностей человека.
Но что мы подразумеваем под этим словом, и какие инстинкты стоят за жаждой свободы? Если «свобода» - это возможность делать, что хочется, ни от кого не зависеть, никому не подчиняться и иметь все, что хочешь, то такой «свободы» животное достигает, заняв вершину пирамиды, а человек - достигнув власти и богатства.
Если же свобода - это неучастие в иерархических стычках, то и такая программа у нас есть. Но немногие хотят жить согласно ей - ведь она предполагает не только свободу от власти, но и отсутствие подчинённых. Это значит не иметь дома, имущества, семьи и детей – ведь их необходимо защищать, и всё это в конечном итоге ограничивает свободу.
Если же обладать свободой значит делать то, что запрещено естественной моралью и нормами общества, а так же не делать того, что требуется – то и это не ново. Склонность к этому отчетливо проявляют многие животные, особенно молодые или оказавшиеся на дне пирамиды. Она проявляется в форме самообучения у маленьких детей, в форме протеста подростков, в криминальной форме у воров, разбойников и т.п.
Скорее всего, говоря об инстинкте свободы, многие путают или объединяют все три стремления. В таком виде «свобода» недоступна для всех и разрушительна для общества. Поэтому «свободу жить, как мне хочется» ограничивают определёнными правовыми рамками - и она хотя бы потенциально осуществима для большинства людей в правовом демократическом государстве, признающем точкой отсчета для всех законов и решений определенный перечень прав человека.
|
